Нахэма - Страница 22

Пристыженные и взбешенные дамы вернулись к себе, вполне убежденные, что полученные ими удары они видели не во сне, так как чувствовали их до сих пор. Они так были перепуганы, что всю ночь провели вместе, обсуждая меры к изгнанию дьявола без шума и крика, так как понимали, что Вальтер был прав: в это тяжелое время было опасно открывать такие дела, и легко можно было быть обвиненным в сношениях с дьяволом.

Недоброжелателей и завистников везде много, и один из таких врагов мог воспользоваться случаем и набросить тень на благородную фамилию Кюссенберг. Кроме того, в процессах о колдовстве не играли никакой роли ни богатство, ни знатность. Поэтому надо было быть очень благоразумными и действовать с такой же хитростью, как и дьявол, который, очевидно, вселил в восковое тело одного из низших своих агентов с целью погубить Вальтера.

Было ясно, что Леонору Лебелинг унес князь тьмы, так как без помощи дьявола нельзя исчезнуть из крепкой темницы. Страсть рыцаря к белокурой девушке, которую он обожает еще в восковой статуе, скандально пренебрегая своей законной женой, также была сочтена за сатанинское влияние. Вследствие всех этих соображений решено было зашить в одежды Вальтера святое причастие и окропить комнату святой водой. Благодаря чарующему влиянию Нахэмы, впечатление, произведенное на него несчастием Раймонда, быстро изгладилось из ума Вальтера, и он только и жил весь день ожиданием ночи. Несколько дней спустя после экспедиции Кунигунды, Вальтер заперся в своем кабинете и с нетерпением ждал, когда оживится его возлюбленная, но та не двигалась с пьедестала и грустно смотрела на него.

— Нахэма! Иди же, дорогая моя! — нетерпеливо вскричал он наконец.

— Я не могу! Но если ты снимешь свой камзол и бросишь его нищему, стоявшему под окном, я буду в состоянии подойти к тебе.

Без малейшего колебания, ни минуты не задумываясь над странностью того, что под окном, выходящим в сад, мог находиться нищий, Вальтер снял свой бархатный камзол и открыл окно. Внизу, действительно, стоял человек в лохмотьях, устремив на окно пылающий взгляд. Когда рыцарь бросил ему камзол, странная улыбка скользнула на исхудавшем лице нищего, и он жадно схватил богатую милостыню. Странное чувство боязни от отвращения сдавило сердце Вальтера, но он не имел времени подумать над этим, так как тонкие руки Нахэмы уже обвивали его шею и страстный поцелуй зажал ему рот, когда он заметил недовольным тоном, что даже восковые дамы имеют капризы.

Чувство беспокойства, испытанное Вальтером во время роковой катастрофы с Раймондом и когда он выбросил свой камзол, стало часто повторяться. Несмотря на очарование, производимое на него Нахэмой, внутренний голос говорил ему, что он подчинился странной силе, которую боялся признать за силу дьявола. Он сознавал, что восковая женщина — портрет его исчезнувшей невесты — существо необыкновенно таинственное. Временами у него являлось желание рассказать все своему дяде аббату и просить у него помощи и совета. Но достаточно было одного взгляда эмалевых глаз, одного из тех часов опьяняющей страсти, какие умела дарить одна только Нахэма, чтобы он снова сделался рабом чарующего и странного создания, готовым на все для защиты ее.

Убедившись, что ее сын не носит больше бархатного камзола, в который она зашила Святые Тайны, Кунигунда страшно встревожилась. Она лично произвела расследование и убедилась, что камзол исчез бесследно. Несмотря на все свои недостатки, Кунигунда искренно любила своего единственного ребенка, и сердце ее дрожало за спасение души Вальтера, она прошла в рабочий кабинет и принялась за розыски доказательств дьявольских действий восковой статуи.

Можно себе представить, какой был ее ужас, когда она нашла небрежно брошенный на ящике крест, который Вальтер с самого детства носил на шее.

— Всемогущий Боже! Он не носит даже своего креста! Но погоди, проклятая восковая рожа, я надену его на твою шею. Теперь день и я не боюсь тебя, — с ненавистью пробормотала она.

Но едва успела она протянуть руку, чтобы взять крест, как почувствовала, что чьи-то крючковатые и пылающие пальцы схватили ее за горло и сжали так сильно, что она едва не лишилась сознания. Она бросила и крест, и ящик, и бросилась бежать, давая себе клятву никогда не переступать порога этой дьявольской комнаты и потребовать от сына или удаления, или уничтожения этой проклятой фигуры. В тот же день она выразила Вальтеру желание, чтобы статуя была удалена. Но при первом же слове об этом предмете, Вальтер пришел в страшную ярость, он объявил, что она сумасшедшая, если так настойчиво преследует простое произведение искусства, и что если он сам и восковая женщина стесняют ее, то он уедет в свой замок и увезет туда и статую. Испуганная и приведенная в отчаяние Кунигунда замолчала, но с этого дня ни она, ни Филиппина не переступали порога комнаты Вальтера и даже избегали проходить по коридору, ведшему к ней. Наступил май месяц и принес с собой цветы и тепло, но в доме рыцаря де Кюссенберга ничего не изменилось. Гнев и отчаяние Филиппины достигли своего апогея. Прошло уже четыре месяца, как она замужем, а презрительная холодность и отвращение к ней мужа все увеличивались.

Под влиянием ревности и бесконечных подозрений, у нее явилось непобедимое желание хоть раз посмотреть, что делает Вальтер, когда запирается в своей комнате. Раз у нее зародилась такая мысль, она не стала терять времени для приведения ее в исполнение. Как только настала ночь, она пробралась в сад, подтащила к дому лестницу садовника, приставила ее к стене и с удовольствием убедилась, что лестница доходит до самого окна Вальтера. Окно было открыто и только завешено спущенными шторами. Ночь была чудная, теплая и благоухающая.