Нахэма - Страница 17

— О чем мечтаешь здесь вместо того, чтобы действовать? Иди и вырви любимого человека из объятий женщины, которая отняла его у тебя. Не забывай, Нахэма, что ты служительница зла и что ты должна делать зло, а не бездействовать; знай, что страдания, причиненные тобой другим, будут твоими наслаждениями.

Красный свет побледнел, а человеческая фигура исчезла, как легкий туман. Все существо Нахэмы вздрогнуло, точно от порыва сильного ветра. Точно оживленная новой жизнью и новой решимостью, она, легкая, как тень, вышла из кабинета, прошла длинный коридор и прямо направилась в спальню новобрачных.

Дверь была заперта, но бесшумно открылась от одного прикосновения воскового пальца. Нахэма приподняла портьеру и остановилась на пороге. При мягком свете ночника, она увидела Вальтера, сидящего на кресле; перед ним, спиной к двери, стояла на коленях Филиппина в белой ночной пижаме. Она обняла за шею своего бледного мужа, молча слушавшего ее, полные ласки и робкой любви слова.

Острое чувство, подобно стреле, пронзило сердце Леоноры, все ее существо трепетало ревностью и ненавистью к женщине, отнявшей у нее все. Если бы она могла задушить Филиппину своими восковыми пальцами, в эту минуту она охотно сделал бы это. Но, по крайней мере, она не уступит ей сердце Вальтера; она будет защищать его, как свою законную собственность. И именно ее он будет одну любить! Она желает обладать им — и это будет. Недаром же продала она свою душу адским силам. Сделав шаг вперед, Нахэма подняла руку. В ту же минуту взгляд Вальтера упал на ее и очарованный, и испуганный, он точно прирос к белому видению, стоявшему в нескольких шагах от него во всей своей странной и таинственной красоте. Видение сделало ему знак следовать за собой и исчезло в складках драпировки. Вальтер вскочил с кресла. Оторвав руки, обвивавшие его шею, он грубо оттолкнул Филиппину и бросился вон из комнаты. В коридоре он увидел бледную тень, которая, казалось, скользила перед ними затем исчезла в его рабочем кабинете.

Вальтер вошел вслед за ней и запер дверь на ключ. Он хотел быть один. Он не сомневался, что ему являлась страждущая душа его бедной невесты, несчастного существа, убитого Бог знает где, и Бог знает как, и может быть лишенного христианского погребения.

Глубоко вздохнув, он опустился в кресло около окна и закрыл лицо руками.

Легкий вздох и прикосновение к щеке тонких, маленьких пальчиков заставили его поднять голову.

Сердце его замерло, а волосы на голове стали дыбом от ужаса. На ручке кресла сидела прекрасная восковая статуя, его обожаемая Леонора. Теперь он ее хорошо узнал: это ее любящий взгляд, это ее нежная и ласковая улыбка. Она склонилась к нему и обвила его шею своими прозрачными руками, окутав его как плащом своими шелковистыми волосами. Она устремила в его глаза взгляд полный любви, между тем как из ее полуоткрытых губ вырывалось горячее дыхание, волновавшее и опьяняющее Вальтера.

— Возлюбленная моя! Как ты пришла сюда? Как избавилась ты смерти? — пробормотал он, дрожа всем телом. — О! Говори же! Убеди меня, что я не сошел с ума, что я не жертва обманчивого миража и что это ты, а не восковая статуя, которую я поставил в нише!..

— Никогда не спрашивай меня, мой Вальтер, ни откуда я пришла, ни чем я сделалась. Довольствуйся сознанием, что я люблю тебя всеми силами души и живу для тебя. Взгляни: мое тело гибко и тепло, мои губы горячи, а волосы шелковисты, как и прежде, чувство же, которое ты внушил мне, сделалось гораздо могущественней, так как я так научилась чувствовать, как и не подозревала. Не бойся меня, но никогда не старайся проникнуть в тайну, почему мое существо скрывается под видом восковой фигуры: надо же было принять какую-нибудь форму, которая позволила бы мне приблизиться к тебе без того, чтобы твоя мать и ее сообщница Филиппина снова не донесли на меня палачу.

В кратких словах рассказала она интригу, придуманную матерью и женой Вальтера, чтобы уничтожить ее. Затем она продолжала:

— Если бы меня нашли во плоти и костях, меня отвели бы на костер. Итак, я должна была спрятаться, чтобы быть с тобой, потребовать принадлежащее мне сердце и устроиться в твоем доме. Нам предстоят блаженные ночи, когда мы будем наслаждаться счастьем и сознанием, что вполне принадлежим друг другу. Теперь, мой Вальтер, поклянись мне, что ты никогда не будешь принадлежать ненавистной женщине, толкнувшей меня в пропасть. Скажи мне, что ты не боишься и еще любишь меня!

Опьяненный и ослепленный Вальтер, позабыв все, кроме страсти, бушевавшей в нем, привлек молодую женщину в свои объятия и страстно поцеловал в губы.

— Люблю ли я тебя? Да я никогда и не переставал любить тебя. Тебе одной я принадлежу и телом, и душой. Мне нет дела до того, из плоти ли ты или из воска, раз ты жива, и мне нечего бояться, что палач вырвет тебя из моих объятий. Клянусь тебе: никогда ненавистная женщина, носящая мое имя, не воспользуется ни малейшей частичкой моей любви! Я буду твоим самым нежным и верным супругом; тебе будут принадлежать все мои свободные часы — те упоительные часы, которых не смутит ни один враг. Он прижал к своей груди странное и таинственное создание и, с восхищением глядя на нее, прибавил:

— Ты так прекрасна, моя Леонора, что можешь свести с ума смертного.

— Никогда не называй меня Леонорой: могут услышать и станут стараться уничтожить меня. Теперь меня зовут Нахэма.

— Хорошо, дорогая моя. Дело не в имени, лишь бы ты носила его, и ты моя невеста, моя жена, солнце моей жизни!

Ночь прошла как упоительная греза. Никогда в своей жизни Вальтер не испытывал такой пылкой и бешеной страсти, как та, какую ему внушило это загадочное существо. Он заснул только на рассвете, но и во сне его убаюкивали радостные видения. Несколько сильных ударов в дверь разбудили Вальтера. Когда он вскочил с кресла, то увидел, что уже поздно и что солнце заливает яркими лучами комнату.