Нахэма - Страница 14

* * *

Пока только что описанные события происходили во Фрейбурге, Леонора продолжала жить в странном замке, названия которого она не знала, так же как и настоящего имени его владельца. Имя «мэтр Леонард» она считала за вымышленное прозвище, значение которого заставляло ее дрожать. В долгие дни одиночества она думала о своем положении. Молодая женщина спрашивала себя, действительно ли любит ее ужасный любовник или супруг, или он смотрел на нее, как на временную забаву. Кто он такой? Что он делает днем, когда она его не видит?

Впрочем, она никогда никого не видела, кроме прислуживавшей ей карлицы и Оксората, который со дня вызывания ее отца, относился к ней с едва скрытой ненавистью.

Имея много свободного времени при такой уединенной жизни, на ночном сборище, подобном тому, на каком она присутствовала в день своей свадьбы, она больше не была, Леонора снова начала думать о Вальтере. С болезненной горечью она вспоминала спокойные и чистые часы любви, проведенные с ним. В такие минуты уединенных мечтаний, очарование, какое производил на молодую женщину мэтр Леонард, ослабевало, и ей снова чудился образ Вальтера. Что он теперь делает? Вот уже более десяти месяцев, как она исчезла и ничего не знает о нем. Даже издали она не имела больше случая видеть его.

Наконец, молодая женщина решила расспросить мэтра о своем бывшем женихе. Но всякий раз, как к тому представлялся удобный случай, какой-то смутный страх удерживал ее.

Наконец, однажды за ужином, видя, что мэтр Леонард необыкновенно любезен и находится в отличнейшем расположении духа, Леонора решилась и неожиданно спросила:

— Не знаешь ли ты, где теперь Вальтер? Во Фрейбурге он или уехал в Вену или в свой замок?

— Без сомнения, знаю! Рыцарь де Кюссенберг во Фрейбурге и собирается жениться на дочери советника Шрамменштедта. Если ты желаешь отомстить им, то я дам тебе возможность сделать это. Я обещал тебе и сдержу свое слово, — прибавил он, со злым и насмешливым взглядом.

— Да, я хочу отомстить, но не Вальтеру, которого, по всей вероятности, принуждают жениться, а Филиппине и его презренной матери, которые разбили мою жизнь и толкнули меня в бездну. Если я уже проклята, я хочу, по крайней мере, насладиться местью. Я хочу встать между Вальтером и этой ненавистной девушкой и лишить ее счастья обладать им.

Мэтр Леонард, спокойно разрезавший дичь, улыбнулся своей злой улыбкой, открывшей его белые и острые зубы.

— Неблагодарная! Я спас тебе жизнь, посвятил тебя во все наслаждения любви, а ты еще жалуешься, что погубила свою душу.

Благодаря ежедневным свиданиям с этим странным лицом, Леонора сделалась смелее с ним, а потому и ответила:

— Душа слишком драгоценная вещь, чтобы ее терять, не испытывая даже сожаления. Я же, увы! Отлично знаю, что я проклята, так как я отреклась от всего, чему прежде поклонялась и принадлежу существу, имя которого боюсь произнести. Я даже не знаю, человек он или адский дух.

Выражение непередаваемой иронии вспыхнуло в зеленоватых глазах мэтра Леонарда, устремленных на молодую женщину. Леонара же быстро откинулась назад, заметив появление двух маленьких рожек между густыми кудрями своего таинственного собеседника. В то же время, по неизвестной причине, яркий красный цвет осветил его голову, лицо и даже концы тонких пальцев, которыми он еще держал косточку дичи.

Леонора закрыла лицо обеими руками. Мэтра Леонарда очень забавлял ужас молодой женщины. Он рассмеялся и, отнимая ее руки от лица, сказал:

— Полно! Успокойся, трусиха, и не приходи в такое отчаяние! Ты жестоко отомстишь своим врагам, а удовлетворенное мщение излечивает много ран. Правда, если бы я тебя ранее знал, я не овладел бы тобой, тем более что из тебя никогда не выйдет настоящей дочери зла. Это старая змея Гертруда, зная мою слабость к красивым женщинам, вызвала меня, чтобы соблазнить твоими золотистыми волосами и спастись самой. И ей это удалось! Ради тебя я подарил ей ее презренную жизнь. Без этого я, без сожаления предоставил бы ей сгореть на костре.

Но теперь довольно болтать! Пойдем в лабораторию. Если ты хочешь, чтобы я привел в исполнение свой проект, который отравит Филиппине день ее свадьбы, то нам нельзя терять времени.

Леонора опустила глаза, взяв предложенную ей руку, и прошла в лабораторию. Здесь Леонард усадил ее в кресло и свистком позвал Оксората. С помощью последнего, на треножнике были зажжены травы, распространявшие такой сильный запах, что у молодой женщины закружилась голова. Затем был разожжен очаг и поставлен громадный котел; в котле этом стали топить белый воск, к нему мэтр Леонард прибавил красноватый порошок. Когда вся масса вскипела, Леонард поднял над ней руки и, то замедляя, то ускоряя ритм, произнес заклинания на неизвестном языке.

Наблюдавшая за ним Леонора почувствовала, что ее овладевает сонливость, конечности точно налились свинцом, и она откинулась на спинку кресла.

Как во сне видела она, как Оскорат принес какую-то вещь, показавшуюся ей человеческим скелетом, и как мэтр черпал обеими руками из котла мягкий, розовый воск, мял его и накладывал на этот скелет.

Затем она потеряла сознание. Не обращая на нее внимания, мэтр Леонард продолжал с фантастической быстротой свою работу. Послушный воск легко повиновался его пальцам, и скоро представлял идеальное тело, лежавшей перед ним точно во сне, модели.

Оксорат помогал своему господину, подавая ему то кисточку, то краски, то ножницы, то эмаль. Наконец, демонический скульптор вставил в глазные орбиты два больших черных глаза, сделанных из какого-то неизвестного вещества. Глаза эти были живы до полной иллюзии. Потом, с помощью Оксората мэтр Леонард обрил голову Леоноры и искусно прикрепил к голове статуи ее белокурые волосы, которые окутали последнюю, точно шелковистым золотистым плащом.